2015 год в России объявлен годом литературы. Было время, особенно это касается девятнадцатого века, когда книги реально влияли на массовое сознание. Общественно-политические, научные и другие трансформации сначала проходили свою апробацию на страницах художественных произведений. В двадцатом веке грамотных людей стало больше. Но развитие информационных технологий, в первую очередь, телевидения, интернета, сопровождались моделированием общественного сознания в плане его переориентации не на осознание себя, как личности и своего места в мире, а на постоянное потребление. Это привело к тому, что в начале третьего тысячелетия можно говорить о том, что литература, как таковая, уже не оказывает существенного воздействия на мироощущение массового читателя.
В советское время писателей называли «инженерами человеческих душ». В Новое время возник механистический подход к мировосприятию, который и сегодня для многих не потерял своей актуальности. Исходя из него, действительно, казалось бы, можно моделировать душу человека, что сегодня пытаются делать разные оккультные практики, зачастую рядящиеся в одежду «современной науки». На самом же деле все намного сложнее. У человека есть свобода выбора – как именно ему отвечать на жизненные вызовы. И для думающего читателя хорошая книга своего рода собеседник, обозначающий вопросы, требующие ответа сквозь призму личного мировосприятия. Другое дело, что на человека, не имеющего сформированной жизненной позиции, сильная книга и правда может иногда оказать решающее воздействие в ее формировании. Но ведь большинство сейчас читают просто для развлечения, или, хуже того, чтобы «убить время». Это и обуславливает то, что сегодня востребована именно та литература, которая востребована.
Современный человек мыслит обрывочно, калейдоскоп картинок перед ним, особенно при наличии мобильного интернета, постоянно меняется. Жизнь постоянно требует ответа на множество вопросов самого разного характера: личного, рабочего, общественного. Ну и когда тут читать книгу толщиной в шестьсот страниц, например, если это не строго обязательно в силу каких-то внешних причин? Другое дело, что мы далеко не всегда умеем правильно расставлять приоритеты, и часто тратим много времени на то, что можно было бы и не делать, поэтому нам его и не хватает хронически. В любом случае для того, чтобы прочитать большую книгу человек должен хотя бы ответить себе на вопрос: зачем или почему он это делает. Литература с одной стороны не должна подстраиваться под нового читателя, но с другой — отражать это новое мироощущение, несомненно может, так как писатель — дитя того времени, в котором он живет; в какой-то мере он изготавливает зеркало для своих современников и исторический источник для потомков.
И с этим очень тесно связан вопрос кто сейчас пишет и зачем. Как написал отцу моего друга Михаила Смирнова Владимиру Михайловичу один из лучших поэтов прошлого века Константин Симонов «я получаю довольно много писем, в которых начинающие литераторы сетуют на свои профессии, говорят, что им интересно только литературное творчество, а все остальное приходится делать из необходимости, и необходимость эта тяжелая. От таких товарищей трудно ждать многого, мне кажется, что без интереса относясь к жизни, даже талантливый человек не создаст ничего стоящего». То есть прежде, чем начать писать человек должен иметь какой-то определенный опыт внутреннего осмысления жизни. Горький сформулировал это еще лаконичнее: «Для того, чтобы хорошо писать, надо хорошо жить». И в таком взгляде на литературу есть большая правда: даже если пришло такое вдохновение, что человек «не может не писать», то и тогда в том, что им написано, скажется его жизненный опыт, уровень знаний, системности или наоборот разбросанности мышления. Думаю, что здесь нет единого правила: кто-то пишет, занимаясь при этом совсем иной профессиональной деятельностью и создает блестящие шедевры (вспомним Грибоедова, Салтыкова-Щедрина), кто-то пишет из-за того, чтобы погасить долги и появляются произведения, вошедшие в сокровищницу мировой литературы — вспомним Достоевского. Другое дело, что на мой взгляд, если у писателя нет сильной мотивации написать именно то, что он пишет сейчас, а это для него просто обычная работа, как для многих модных сейчас литераторов, уверенных в том, что благодаря их раскрученным именам издатели примут, а «пипл схавает» все, что они не написали бы, то в этом случае вряд ли можно ожидать чего-то стоящего.
Иногда задают такой вопрос: литература в условиях начала третьего тысячелетия должна нести какую-то общественнополезную функцию или возможно «чистое» искусство? Помню, в отклике на одну из моих книг были слова о том, что Оскар Уайльд писал, что всякое искусство бесполезно. Соответственно, либо то, что написал Федотов не имеет отношения к искусству, либо Уайльд ничего не понимал. Полагаю, что «чистое искусство» невозможно в принципе: по своей сути любое художественное произведение может служить либо созиданию либо разрушению, вне зависимости от того, что об этом думает его автор. Иван Ильин хорошо написал об этом: «художник часто знает о своём произведении меньше, чем его произведение ”высказывает“ о самом себе». Но здесь необходимо учитывать, что художественное произведение, как правило, не может быть идеологически выверенным и стерильным: оно ведь призвано дать многомерную картину жизни. В этой связи в одной и той же книге (тем более картине или музыкальном произведении) разные люди могут увидеть противоположный смысл, потому что каждый увидит в них себя. Если же книга «ни о чем» она служит разрушению, так как отнимает у людей драгоценное время, которое невозможно вернуть.
Другой важный вопрос, который часто поднимается в год литературы: должно ли государство поддерживать писателей? Не помню, кто сказал: поддерживайте талантливых, бездарности сами пробьются. В современных условиях тотальной бюрократии любая государственная поддержка очень часто не доходит до тех, кому предназначена: слишком много нужно собрать разных бумажек и выполнить разных действий, чтобы ее получить. А люди творчески одаренные, как правило, не очень приспособлены к жизни в этих ее проявлениях. С другой стороны, считаю, что тот, кто чувствует, что писать его призвание, будет делать это вне зависимости от получаемой им помощи, иногда даже вопреки внешним обстоятельствам. И, как нам показывает история, бывает и так, что известность к писателю приходит лишь после его смерти. Но это, конечно, не значит, что государственная поддержка писателей бесполезна: она нужна, причем не должна быть связана с тем, что создаваемое художественное произведение может быть полезно для государственной политики. В то же время финансировать за счет государства тех деятелей искусства, которые это государство ненавидят и отражают ненависть в своем творчестве – аморально. Некоторые литераторы, пытаясь оправдать свою инертность задают риторический вопрос: что вообще может сегодня писатель? А что вообще он мог в любое другое время? Вспомню Жана Поля Сартра, написавшего в «Словах»: «Я долго принимал перо за шпагу, теперь я убедился в нашем бессилии. Неважно: я пишу, я буду писать книги; они нужны, они все же полезны. Культура ничего и никого не спасает, да и не оправдывает. Но она – создание человека: он себя проецирует в неё, узнает в ней себя; только в этом критическом зеркале видит он свой облик. Весь человек, вобравший всех людей, он стоит всех, его стоит любой».
А вот сегодняшний читатель может использовать существующее время информационной открытости (нужно понимать, что оно может и закончиться) для того, чтобы через чтение расширить свои знания о мире, а через это и о самом себе. Диалектика познания определяет то, что человек познает мир, познавая себя, и познает себя, познавая мир. Ну, и потом никто ведь не отменял того, что чтение хорошее книги может просто приносить радость.
А.А. Федотов, доктор исторических наук,
профессор Ивановского филиала института управления, член Союза писателей России
