В издательстве «Института управления» (г. Архангельск) подготовлена к печати книга профессора Ивановского филиала Института Федотова Алексея Александровича «Свет во тьме. Исторические повести». В предлагаемой вниманию читателей книге на примерах вымышленных действующих лиц и ситуаций, показываются реальные противоречивые процессы, происходившие во внутрицерковной жизни в Центральной России в 1968-1991 гг. Художественный текст перемежается с историческими справками о реальном положении Православной Церкви в России в этот период. Основная идея повестей та, что Церковь является тем местом, где, несмотря на неблагоприятное воздействие внешней среды, возможно не только сохранение веры и личности человека, но и его преображение.
Как отмечено на титульном листе «все исторические сведения о положении Русской Православной Церкви в советской России соответствуют действительности. Информация об исторических личностях, названных своими именами, основана на документах и исторических исследованиях. Место действия и действующие лица – вымышленные; любое совпадение с реальными людьми и событиями является случайностью».
В книгу входят три повести – «Собор», «Свет, тьма и тень» и «Преображение». Первые две из них уже были опубликованы, соответственно в 2009 и 2010 годах в городе Иваново.
На что хотелось бы, в первую очередь, обратить внимание – это на исторический реализм и внутреннюю диалектику повествования, придающего ему особую достоверность в глазах читателя, так что многие даже невольно начинают искать прототипов героев книги. Исторические справки усиливают это ощущение достоверности.
Место действия всех трех повестей – город Петрово, который «из всех советских городов был, наверное, «самым советским». Ничто здесь не напоминало о дореволюционной России. Внешней визитной карточкой города была безусловная верность коммунистическим идеалам и ленинским заветам. Внутренне же все было пропитано бездуховностью, опустошенностью, завистью, злобой и теми многочисленными социальными пороками, которые, казалось бы, не должны были иметь места в городе со славными революционными традициями, но не только успешно имели место, но как бы наполнили собой почти все содержание жизни населения города. Народ в Петрово был в массе своей безбожный, но суеверный. Сходить в церковь или к колдунье для большинства петровцев было одним и тем же. Активная миссионерская проповедь среди народа была запрещена советским законодательством, поэтому реально бороться с религиозным невежеством было практически невозможно. Священнослужителям в Петровской епархии приходилось несладко».
В нескольких фразах, но очень наглядно автор описывает центр религиозной жизни Петровской епархии: «Маленькое здание епархиального управления было одновременно и «архиерейской резиденцией» епископа Петра. Из небольшого кабинета дверь вела в маленькую спальню, а оттуда в столовую, в которой могло бы поместиться не больше пяти человек. К ней примыкала крошечная кухонька с газовой плитой, работавшей от баллона. Удобства были во дворе. Перед кабинетом в достаточно большой комнате сидели все сотрудники епархиального управления – секретарь, бухгалтер, кассир, две машинистки и кладовщица».
Сложную внешнюю среду, в которой священнослужителям приходится осуществлять свое служение, автор показывает с первых же страниц книги. Имеющие огромную власть над судьбой священнослужителей уполномоченные Совета по делам религий, представители КГБ, неверующие члены церковных «двадцаток», ренегаты в собственной среде, мракобесие определенной части прихожан – вот то, с чем приходилось иметь дело верующим в то время. И по-разному все ведут себя в этой обстановке. Неоднозначной может быть даже личность православного архиерея.
Например, архиепископ Феодор в своей борьбе «за Церковь», как он ее понимал, попробовал опереться на актив «истинно верующих» прихожан во главе с Лукой Кувиным. Эти люди, действительно, глядели ему в рот. Они не пропускали ни одного богослужения, кото-рое он совершал, восхищались, как Владыка служит, какие проповеди произносит, приходили к нему в епархиальное управление и по несколько часов сидели на приеме, так что не оставалось порой времени принять священнослужителей и прихожан, приехавших откуда-то из района по серьезному вопросу, и тем приходилось уезжать, так и не увидев архиерея». Эти «ревнители» «даже не замечали, что направляют свое жало против самых добрых и беззлобных людей, которые прощают их или не могут за себя постоять. Ведь им и в страшном сне не могло присниться сделать что-то против Льва Александровича, который пригрозил им, что пришибет, закопает на помойке, и ему за это ничего не будет. Привыкшие безнаказанно творить зло, эти люди понимали, что есть те, кто еще хуже их, а потому еще более злые поступки могут совершать более безнаказанно». Лишь в конце первой повести «неожиданно архиерей понял, что издевался над настоящими верующими людьми, которые несли его оскорбления как свой крест. Или над теми, кто был беззащитен. Владыка Феодор прибыл в новую епархию с надеждой исправить ошибки, совершенные ранее, и начать все сначала. Но он был слишком стар душой, и если что-то не получилось, это не его вина – он очень старался. Владыка Феодор умер года через два от болезней, вызванных изношенностью организма».
Совсем иным выглядит митрополит Исайя, прошедший через гонения за свою веру. «Внешне он никак не боролся с окружавшим его злом. Но он всегда молился. И его молитва, его внутренняя сосредоточенность и внешнее умиротворение гасили многие конфликты в епархии, заставляли многих людей задуматься о вечности и сделать попытку изменить свою жизнь. Для каждого он находил нужные именно этому человеку простые, но западающие в душу слова. После беседы с владыкой Исайей один раз даже Лев Александрович два часа плакал, а потом месяц не пил». «Владыка был слишком стар и болен для борьбы, он старался больше молиться и меньше вникать во все творящиеся в епархии безобразия. Иногда ему удавалось помочь некоторым искренне верующим людям в их желании посвятить свою жизнь служению Церкви, часто сам его молитвенный и спокойный вид гасил некоторые конфликты. Его не трогали в большей степени потому, что у него не было сил для каких-то активных действий по развитию религиозной жизни».
Архимандрит, а затем епископ «Анатолий умел отделить то хорошее, что есть в человеке, от его зачастую неблаговидных поступков. Архимандрит Анатолий не сторонился этих людей. Но он не одобрял многих их поступков, где мог, отговаривал от совершения злых дел. Даже став настоятелем, держался с ними обособленно, ненавязчиво давая им почувствовать, как дороги для него его вера и священный сан, что простительное для них непростительно для него. А они уважали его за это».
Автор показывает, какими разными были и уполномоченные Совета по делам религий по Петровской области Петров и Николаев. Николаев был грубым, неотесанным мужиком, большим любителем выпить, ни во что глубоко не вникающим. Его работа сводилась к тому, чтобы вести себя с верующими по возможности по барски, но так, чтобы при этом не получить взысканий ни от местных властей, ни от Совета. Евгений Алексеевич Петров был человеком совсем другого склада. Он имел религиоведческое образование, был кандидатом наук, работал доцентом на кафедре марксистско-ленинской философии в Петровском пединституте. Стать уполномоченным его заставил скорее научный интерес. Тема докторской диссертации, над которой он трудился, была связана с изменением мировоззрения верующих в условиях развития социальных отношений в обществе. Поэтому он с радостью согласился с предложением работать практически на данном участке… В книге отражена внутренняя несостоятельность многих из тех, кто осуществлял атеистическую работу. «Уполномоченный знал еще по опыту работы в сельской школе, что именно религиозные пережитки бурной порослью растут там, где умирает подлинная религиозность. Из опыта работы в институте он знал, что образование также не является панацеей преодоления предрассудков. Например, заведующий кафедрой философии, где он преподавал, верил снам с четверга на пятницу, еще один профессор был готов пройти две лишних улицы, если ему дорогу перебежала черная кошка. И при этом они были глубокими знатоками марксистской теории, убежденными коммунистами».
Методы борьбы с религией показаны в ходе описания заседаний соответствующей комиссии горисполкома. «Студент будет исключен из института за пропаганду антиобщественных взглядов (а он вполне открыто говорит о своих религиозных воззрениях), и пойдет служить в стройбат. Может быть, через два года и поумнеет. Одному из работающих подошла очередь получать квартиру, так пусть подождет еще несколько лет». «В отношении одной матери-одиночки, которая водила каждое воскресенье в церковь двух своих десятилетних дочерей, было поручено Кларе Карловне побеседовать с ней и припугнуть лишением родительских прав».
Ренегатство не приносит счастья – и это доказывает судьба протоиерея Петра Козлевича и протодиакона Юрия, предавших митрополита Исайю. Их жизнь и смерть, описанные в повести, наглядно подтверждают это. Тьмы и тени много в земной жизни; автор не скупится на описание образов, которые, если представлять себе церковную жизнь, как что-то лубочно-сусальное могут показаться гротескными. Но много здесь и истинно чистого и светлого, которое не может исчезнуть в окружающей тьме.
Нельзя не отметить священника Александра по молитвам которого совершаются чудеса – не броские, никак не нарушающие естественный ход событий, но меняющие жизнь людей, помогающие их преображению. Показательна проповедь протоиерея Александра о значении праздника Преображения для жизни каждого христианина: — Вникнем в значение Христова Преображения. Оно есть предначертание нашего преображения. Все, что мы видим в жизни Иисуса Христа, Сына Божия, относится к каждому из нас. Нелегко было Ему жить среди злых, духовно гнилых, грешных людей. За любовь платили ненавистью. За смирение – гордостью, лицемерием, злобой. За все Его добрые дела, за все что творил и чему учил, отблагодарили терновым венцом, поруганием, Голгофой. Земля колебалась, сотрясалась от слез и стыда за неблагодарное человечество. Человек распял своего Творца. Но Он и в страдании был велик. За крестной смертью последовало Светлое Христово Воскресение. Всей Своей земной жизнью и каждым движением, взором, делом, словом Господь призывает нас к Себе, чтобы оживить для добра, для вечной жизни. Ты не мал, человек, ты не сирота, ты не погиб! Христос твой Спаситель, Учитель и Друг! Только спеши! Не медли протянуть Ему свою руку! Проснись от греха! Он же любит тебя! Он давно ждет каждого из нас! Путь христианина к мысленному Фавору труден, как восхождение на гору. Верующей душе не нужно объяснять для чего нужно это восхождение, духовную сладость богообщения. «Господи! Хорошо нам здесь быть», — воскликнул апостол Петр. Жизнь христианина – это путь туда, где всегда так хорошо, как хорошо было на святой горе апостолам, это путь в Царство Божие.
Преображение человека возможно, – утверждает автор. И особенно убедительно это показано на примере вечно пьяного безумца Льва Александровича, который: за два года до смерти полностью отказался от алкоголя и умер в полном разуме, примиренный с Богом, людьми и своей совестью. Лев Александрович, протрезвев, увидел, что прожил всю свою жизнь совсем не так, как ему хотелось бы. Он, вроде бы, и старался никому не делать зла, да оно само как-то получалось. И вот Лев, избрав отца Александра своим духовным отцом, стал каждую неделю у него исповедоваться. Прошлое всплывало постепенно, каждую неделю вспоминалось что-то еще. А в своей новой жизни Лев Александрович старался не делать ничего такого, что тяготило бы его совесть. И постепенно он достиг состояния полной умиротворенности: никто и не верил, что благостный старик – это тот самый полусумасшедший пьяница, который сумел стать чем-то вроде визитной карточки не только собора, но и всего города. Важно отметить, что Лев Александрович не только сам отказался от алкоголя, но и помог бросить пить своему соседу – Григорию Ильичу Перачеву.
Книга заканчивается молитвой отца Александра в дни августовского путча 1991 года. « Ему очень хотелось, чтобы возможности свободного исповедания веры, которые появились у людей в последние годы, сохранились. Перед глазами священника проходили сотни людей, которые обращались к нему за молитвенной и моральной поддержкой; вспоминая, он молился за каждого из них. А 21 августа все разрешилось. Узнав, что для Церкви все решилось благополучно, протоиерей Александр, наконец, позволил себе расслабиться… и потерял сознание прямо в соборе. Вызванные врачи констатировали инсульт».
И если первые две части заканчиваются достаточно мрачно – одна смертью архиепископа Феодора, а другая протоиерея Петра Козлевича, то третья часть подчеркивает, что светлое возможно и в этой земной жизни: «Но, несмотря на неблагоприятные прогнозы медиков, отец Александр поправился, и смог вновь служить и духовно поддерживать людей. А вот от административной работы его, наконец, освободили по состоянию здоровья, чему священник был несказанно рад. И еще многим сотням людей смог он оказать так необходимую им духовную поддержку».
Можно охарактеризовать книгу А.А. Федотова, как своего рода очень убедительную и удачную иллюстрацию к истории Русской Православной Церкви в 1968-1991 года, в которой он проявил себя не только, как состоявшийся историк, но и как литератор и публицист.
Александр Дмитриевич Егоров
доктор исторических наук, профессор Ивановского государственного химико-технологического университета, заслуженный работник высшей школы РФ,
почетный работник высшего образования России
Вестник Международного «Института управления». (Москва – Архангельск — Милан). Журнал. 2010. № 9-10. С. 92-96
