Христофор Иванович Моржов – полный мужчина сорока лет с пышными усами – всем, кто с ним знакомился, представлялся, как литератор. «Моржов» был литературный псевдоним Христофора Ивановича – ему казалось, что он очень креативно сочетается с первым инициалом его имени, когда они вместе тиснуты золотом на обложке книги. И, нужно сказать, что издано им было уже немало. Многим было интересно, что же написано автором, сами инициал и фамилия которого уже приковывали внимание определенной части потенциальных читателей.
Особенную известность литератору принес «роман-загадка» (как он сам его назвал) – «Лак». Книга начиналась с точки, затем следовала строчная буква «ц», а вот последняя буква была заглавной… Критик Бронзовский, постоянно писавший о книгах Моржова (злые языки поговаривали, что литератор хорошо ему за это платил), без труда нашел ключ к пониманию романа: его нужно было читать, начиная с конца… «Оригинальный литературный прием – использование при написании произведения на русском языке правил другого языка», – так, кажется, обосновывал Бронзовский «непреходящее значение» «нового вклада в сокровищницу русской литературы»..
Однако, настоящего признания Христофор не получил. И с каждым прожитым годом это расстраивало его все больше. Периодически он с горя напивался, и начинал себя жалеть. В этот раз, после выпитой бутылки водки, душу писателя растравила статья Жана Поля Сартра «Почему я отказался от Нобелевской премии». И он тут же начал думать о том, что написал бы, мотивируя, почему он не отказался бы от нее.
«Во-первых, материальная сторона. Зачем оставлять деньги тем, кто пускает их во вред? Даже пропить их было бы намного более благородно!» – Христофор Иванович аж приосанился – как ловко он завернул! И мечтательно облизнулся: сколько выпивки можно было бы купить на Нобелевскую премию!
«Во-вторых, даже такое никудышное признание – это все равно признание. А оно ведь греет душу творческого человека!» Христофор выпил еще сразу целый стакан водки, блаженно улыбнулся чему-то и шутливо погрозил пальцем своему отражению в зеркале.
Но тут ему в голову пришла мысль, которая мгновенно его успокоила: на самом деле, наверное, Сартру никто и не давал Нобелевской премии. Наверное, дело было так: он пришел в Нобелевский комитет и говорит: «мне, типа, для понтов нужно прикинуться, что я от вашей премии отказался. Да вы не бойтесь, мне ваши баблосы не нужны!» А им жалко что ли объявить о премии, если ни денег не тратить, ни документы не выдавать?
И, выпив еще стакан водки, Христофор Иванович вспомнил, что когда-то радии какого-то пиар-хода отказался от почетной грамоты отдела культуры города Мухославска. «Не совсем Нобелевская премия, конечно, -подумал он, засыпая. – Но определенное сходство у нас с Сартром несомненно есть!»
